Профессия — мечта о будущем

Любая постановка начинается с чтения пьесы. По этой причине, когда главный художник СТЮЗ Татьяна Карасева встречается с режиссером, у неё в голове уже есть готовый образ будущего спектакля.

— А дальше начинается потрясающий творческий процесс. Можем ссориться о том, чего вообще ещё нет. Представьте: мы придумали корабль, до каждого винтика чертежи нарисовали, однако ещё даже не идёт стройка, а мы уже поссорились, помирились, и вновь слезы пролили. У нас замечательная профессия — мечта о будущем.

После такого эмоционального художественного совета будущую постановку обсуждают на техсовете с представителями всех цехов. Далее начинается работа по поиску необходимых материалов. Например, костюм главного героя в спектакле «Инопланетенок», раздвигающийся в трижды, появился в результате длительного мозгового штурма.

Ушить проще, чем расширить

Рядом со входом в зрительный зал на большом столе художник-модельер театрального костюма Наталья Зайцева, развернув гигантский отрез черного бархата, колдует над женским костюмом для празднования юбилея театра.

— Костюм можно придумать какой угодно, однако актер должен в нем двигаться, по этой причине зачастую начинаются переделки, — рассказывает Н.Зайцева. — к примеру, в спектакле «Актер» главному герою надо преображаться в костюм матушки. На эскизе выглядит красиво, мы сшили, а примеряют — неудобно. Переделали, однако все равно не то. В конце концов итог получился совершенно другой. Кроме этого, в одном и том же костюме имеют возможность играть разные актеры. Хорошо, если тот, кто заменяет, худее, потому как ушить проще, чем что-то вставить или расширить.

У театральных модельеров есть и свои секретные приемы.

— Если ткань не того цвета, как нам необходима, или белая полоска слишком узкая, то мы берем и застрачиваем через одну данную черную полоску. За счёт этого и костюм приобретает объём, — делится Н.Зайцева. Кстати, в ТЮЗ Наталья пришла много лет назад, когда привела своего ребенка сюда на занятия.

Соль для разводов

В противоположном углу фойе, поблизости от театральной кассы, расположился художественный цех: за гладильной доской — начальник Элеонора Соколова, а за швейной машинкой — портной Марина Самарская.

Под горячим утюгом Э.Соколовой волнами опадает на цементный пол фантастически расписанная легкая ткань. Это будущий костюм для готовящейся премьеры «Бамбуковый остров» по мотивам китайских сказок. Девушка рассказывает, что в её руках — специальная ткань под названием эксельсиор, присланная из Москвы под заказ, и приоткрывает завесу тайны своей профессии. Оказывается, чтобы добиться необычных разводов, перед покраской на ткань нанесли россыпи поваренной соли.

Скрытые от глаз

Все готовые костюмы хранятся в помещении, целиком скрытом от глаз баннером театра. Раньше здесь располагался гардероб для зрителей, однако от него пришлось отказаться, потому как хранить плащи рыцарей и кринолины принцесс больше негде — один из трёх основных театров Севастополя находится в здании бывшего кинотеатра «Мир», где есть только фойе и зрительный зал.

Часть фойе отгорожена фанерной перегородкой, за которой скрыты от зрителей стеллажи бутафоров с гипсовыми болванками. Художник-бутафор Сергей Галушка в ТЮЗе около десяти лет, однако о себе говорить не любит. Его поддерживает худрук Людмила Оршанская:

— Сережа делает сложные и кропотливые работы из проволоки, кроме того, красит в огромных объемах ткани.

Рояль и орган

Проходим в зрительный зал, в перерывах между спектаклями укрытый гигантским покрывалом. Только на сцене — оживленные крики: вешают кулисы и софиты.

— Третий рояль!

— Второй орган!

На мой недоуменный взгляд заведующий постановочной частью Юрий Нидильский поясняет, что когда-то давно в одной части сцены стоял рояль, а в другой — орган. Эти музыкальные инструменты и взяли в качестве условных названий сторон сцены.

Прежде чем попасть в театр, Ю.Нидильский много лет работал патологоанатомом, а за кулисы пришел вслед за женой — ведущей актрисой театра Елизаветой Бессокирной, да так и переквалифицировался. О себе говорить также не любит, но его работу настолько ценят, что высказать благодарность есть много желающих.

— У него инженерные мозги плюс руки золотые. Таких людей мало, — считает Т.Карасева.

— У нас работают четыре режиссера, фантазии которых разрастаются до больших масштабов, однако Юрий Михайлович каждый раз находит решение для воплощения всех идей, — добавляет Л.Оршанская.

Когда гуляешь по узким пеналам актерских гримерок, карабкаешься по шатким деревянным лестницам осветительских, в голове возникает только сравнение с фронтовыми буднями. Оказывается, что между собой «ТБМовцы» так же называют условия своей работы.

— Цехов нет: ни столярного, ни слесарного, ни бутафорского, ни реквизиторского, ни парикмахерского, ни костюмерного, ни пошивочного. Ничего нет, а театр есть. Есть понятие «театр — коллектив», а есть «театр — здание». Вот театр-коллектив есть, — гордо говорит Л.Оршанская.