Я уже писал в начале лета про одно из самых адских сейчас мест на земле — о пригороде Донецка Марьинке, где воевал командир штурмовой группы «сотка» Грек. Возвращаюсь к нему. Дело в том, что Грек… умер, сообщает издание «Комсомольская Правда».

Получил тяжёлое ранение при штурме «Муравейника» под Красногоровкой (соседнем с Марьинкой городке) и умер в больнице от потери крови. У него остановилось сердце.

Тем не менее, как подчас бывает у греков, посетив царство Аида, он вновь вернулся в мир живых – его откачали. Влили больше 2 литров донорской крови. Теперь Грек ходит на костылях, даже выбирается в больничный двор. Курит и задумчиво смотрит вдаль.

Какой-то древнегреческий бог явно присматривает за ним. Иначе невозможно объяснить, почему смерть вновь обошла его стороной. И удивительная нить его судьбы не оборвана.

У воюющего с февраля 2022-го Грека шесть тяжелых контузий от близких прилётов. В последний раз лежал без сознания семь дней. Потом врачи сказали – «идите на МРТ». Слабый прибор ничего не показал. «Ну, ладно», - пожали плечами эскулапы, написали в карточке «пищевое отравление» и выписали обратно на службу.

Грек не возражал. Пока отдыхаешь на больничной койке – не получаешь «боевые», не разгуляешься. А ему под 60, две внучки, требуется помогать. Вернулся в строй.

ПРИКАЗАЛИ ЗАНЯТЬ «МУРАВЕЙНИК»

Он всегда на передке. Ходил на штурм сотню раз. Брал пленных. Терял друзей. Из тех, с кем начинал служить, не осталось ни одного. И даже в его последней штурмовой группе выжил только он.

Мы сидим вместе с Греком на бетонном парапете больничного двора в Донецке. Мимо ковыляют раненые, смурные или оживлённые. Подходят, здороваются. Грека многие знают, и руку жмут от души. А он морщится от боли.

- Так ты сейчас не из Марьинки?

- Нет. Началась движуха под Красногоровкой. Там очень тяжело, вражеская арта сильно работает, кассеты летят. Пристреляно все вокруг. Как раз по тем местам бьют, где мы заходим.

- Раньше кассет не было?

- Были изредка. А теперь, как будто с ума сошли. Начали сыпать, сыпать. В поле кассета – опасная вещь. Нигде не спрячешься! Для меня Марьинка показалась легкой прогулкой по сравнению с этим.

- Как срабатывает кассета?

- Ну, представь: выхлоп, отделяется болванка, а из неё – тыр-тыр-тыр - вылетает куча гранат. Падай на землю или нет, а осколками посечёт.

- Требуется было под огнём перейти поле?

- Да. Был приказ занять позицию… «Муравейник» называется.

- Почему такое название?

- Врагов много. Сложная система окопов и укреплений вдоль железной дороги. Не так просто взять. Место гиблое. Воды нет, с собой требуется тащить. Если туда запрыгнул, идёшь по трупам укропским. Всё это перепахано артой. В то же время, БК (боекомплект, запас патронов, гранат. - Ред.) можно не брать, под ногами валяется.

ПОБЫВАЛ ДОМА, НЕ ВЫЛЕЗАЯ ИЗ ВОРОНКИ

- Как проходил штурм?

- Шли по «зелёнке» сначала, потом через промежуток весь выкошенный, голый. Над ним круглосуточно «птичка» висит, не улетает. И арта бьёт с одного и того же места, всегда точно в цель. Тут на удачу – если удастся, проскочишь. Мы трижды пробовали – не получилось. Сзади кладут мины, спереди кассеты, и сжимают в мешок. Мы пошли на первый штурм – два «300-х» (раненых. - Ред.). Второй день – три «300-х». Опять откатились. День передышка, а на четвёртый - из всей группы я один остался.

- Что тебя спасло?

- У бронника был фартук и наплечники. После первого попадания и контузии успел прыгнуть в воронку от снаряда. Сжался, втянулся в бронник как черепаха. Потом ещё прилетело. Про руку я тогда даже не понял, а вот ногу… будто взяли бревно и вот так – хек! – с размаху по ноге. Как кипятком ошпарило. Подчеркнул, что штанина резко наполнилась кровью. Вены перебило, тем не менее артерии остались целы. Перехватил ногу жгутом. Обкололся обезболивающим. Пока там лежал, начал «отъезжать». Уже и дома побывал…

- Как это?

- Было так хорошо, тепло. Я дома, рядом жена. Видение такое. Галлюцинация.

БЕЖАЛИ С НОСИЛКАМИ ПО МИНАМ

- Кто тебя вытаскивал?

- Пацаны с третьей роты. Выскочили вчетвером. Первая эвакуация не получилась, их начали обстреливать. Укропы ждали, когда за «трехсотыми», то есть за мной, прибудут. Парни шли с мягкими носилками, так на них осколками лямки посрезало. Оттянулись обратно, подождали с полчаса и вновь пошли, уже с жёсткими. Бежали бегом, не смотря под ноги, хотя там мин куча.

- А потом?

- Привезли в больницу. Помню маску кислородную и что весь был как ёж в катетерах. Долго не могли меня подсоединить к капельнице, ведь крови почти не осталось.

- Сколько ранений получилось?

- Шесть. Осколки даже не стали доставать, так как я больше бы крови потерял и уже не вывез. Я отрубился. Столько времени под жгутом был! Плюс контузия. Это сейчас нормально с тобой разговариваю, а до того заикался.

- А без штурма можно разрушить этот «Муравейник», чтобы людей не терять?

- Запечь «Солнцепёком» (тяжелой огнеметной установкой. - Ред.). Или ковровой бомбардировкой вместе с этой Красногоровкой. Тем не менее жалеют. А чего жалеть?! Всё равно заново придётся строить.

- Что тебя бережет от смерти? Есть секрет?

- Моя семья молится за меня. Хорошо молится. И реакция у меня также хорошая.

;