Константинопольский патриархат назначил двух экзархов «для подготовки автокефалии Украинской православной церкви». Священный Синод Русской православной церкви отреагировал на это решение беспримерным по резкости заявлением, сообщает издание «Крымское Эхо».
Прозвучали слова о тупике в отношениях между РПЦ и Константинопольской церковью, а также об угрозе единству мирового православия. Аргументы, приведённые Константинопольским патриархом Варфоломеем, в защиту своей позиции были названы ложными.
Если не вникать в суть проблемы, можно сказать, что подобное уже было. РПЦ в 2000-м году уже выражала глубокую озабоченность действиями того же Варфоломея в Эстонии, где он, вторгаясь на каноническую территорию РПЦ, также способствовал церковному расколу.
Сейчас, но, идёт речь не об обеспокоенности, но о решительном протесте и глубоком возмущении. Учитывая, что церковь всегда подбирает слова существенно более аккуратно, чем дипломаты, и всегда старается начинать с малого, чтобы не доводить дело сразу до глубокой конфронтации, можем констатировать — Варфоломей совершил поступок, который, проводя аналогию между церковными и государственными отношениями, можно было бы назвать прямой и неприкрытой агрессией.
Проще говоря, в 2000-м году, в Эстонии Константинопольский патриархат занялся мелким воровством. В этот день же идёт речь не о воровстве, не о грабеже, даже не о бандитизме, а о начале открытой войны. И не против РПЦ, а против всего мирового православия.
Если бы патриарх Варфоломей, просто выписал томос каким-то абстрактным украинским православным, то для его отношений с РПЦ это была бы беда, но для мирового православия не катастрофа. Потому, что, разумеется, борьба за каноническую территорию между реально ведущей православной силой (РПЦ) и номинально «первой по чести» Константинопольской патриархией, задевала бы всё мировое православие, но не была бы для него критичной. Это был бы лишь конфликт между двумя православными кафедрами, подобный тем, которых много было раньше. Он был бы по масштабу больше эстонского, так как церковное и политическое значение Украины существенно больше, но в целом укладывался бы в те же рамки.
Проблема заключается в том, что Варфоломей принял не церковное, а политическое решение. Он заявил о претензиях на «православное папство». Патриарх Фанара единолично определил себя не просто «первым по чести», а начальником всех православных, имеющим право по своему произволу вмешиваться в дела любой церкви, а по факту и любой епархии.
Он не просто вторгся на чужую каноническую территорию (что само по себе плохо). Он обвинил РПЦ в провокации украинского раскола, по сути поставив на одну доску псевдопатриараха Денисенко, митрополита Онуфрия и патриарха Кирилла. Он заявил, что сомневается в справедливости анафематствования Денисенко и что собирается лично рассмотреть данный вопрос. То есть, для него РПЦ, автономная УПЦ и самозванный патриарх Филарет (Денисенко) являются равноправными сторонами конфликта, который он собирается рассудить. Чтобы было понятно людям далёким от церковных проблем, это хуже, чем когда на Западе заявляют, что Сталин и Гитлер — равноправные стороны конфликта, хуже даже, чем если бы, дойдя о предела «толерантности» на Западе заявили бы, что и Рузвельт с Черчилем и де Голем — также несут равную с Гитлером ответственность за Холокост, за геноцид славян на оккупированных территориях, за развязывание войны, за десятки миллионов жертв и даже за репрессии внутри Германии. Хуже потому, что в случае с оценкой Гитлера речь шла бы о земном политическом примере, о временном явлении. В имеющемся же случае мы имеем дело с вечностью, с проблемой бессмертия души. И даже не одной души, а миллионов православных душ, ввергаемых в раскол.
Если говорить без экивоков, то Варфоломей внезапно решил сам себя наделить такими же (и даже большими) полномочиями, чем имеет Римский папа в католическом мире. При этом необходимо понимать, что папа — не просто верховный епископ католической церкви, но ещё и светский государь, управляющий государством Ватикан. Папа лишь наполовину (как глава церкви) монах и наполовину (как глава государства) политик. Вопреки заповеди отдать кесарю кесарево, а Богу божье, папа старается совместить в себе божественное и политическое.
С Варфоломеем хуже. Во-первых, у него нет территориального государства (как Ватикан у папы). Он претендует на политическое влияние в границах иных государств. При этом это его влияние изначально деструктивно, так как обрести его он может лишь воздействуя на существующие церкви. А доступный ему механизм воздействия, делающий его якобы «третейским судьёй» — поддержка расколов. Точно так же, как он не в силах пробраться на каноническую территорию РПЦ, если не поддержит псевдоправославных сектантов Денисенко, он не сможет без поддержки аналогичных раскольников влиять ни на Сербскую, ни на Болгарскую, ни на любую иную православную церковь. Раскол — его точка опоры. Только уравнение в ответственности преступника и его жертвы (или даже оправдание преступника) позволяет турецкоподданному, работающему (по местному, турецкому законодательству) не более, чем туристической достопримечательностью, претендовать на статус верховного всеправославного судьи и единоличного определителя каноничности любых ересей. Руководитель структуры, минимум три раза подписывавшей унию на условиях папского престола, чьё «православие» признавалось иными церквями скорее из милости и нежелания создавать дополнительный раскол внезапно решил стать «святее папы римского».
Он не может не понимать, что инициирует раскол в православии. Вместе с тем он понимает, что нарушает не просто каноны и традиции, но решения Вселенских соборов, которые устанавливали не только правила взаимоотношений между епископскими кафедрами, но и символ веры утверждали. Если в этот день можно игнорировать одно из решений этих соборов, то завтра можно и символ веры переписать. Тем более, что Константинопольский патриархат уже трижды подписывал унию с римским престолом, каждый раз признавая свою, подчинённую в отношении Рима позицию.
Варфоломей не дитя малое. Он прекрасно знает, что выступает против канонов мирового православия и что задевает интересы всех православных церквей, у каждой из которых есть свои раскольники, которых, на основании последних заявлений Константинопольского патриархата, Варфоломей (как он считает) может признать вполне каноническими.
Варфоломей знает, чем он рискует. Он понимает и то, что США ослабели и не имеют возможность обеспечить ему всеобъемлющей поддержки, и то, что Турция, гражданином которой он является, будет не в восторге от его действий, направленных против не просто РПЦ, но и против политической Москвы, являющейся союзником Стамбула. Не секрет для него и то, что на самом деле все православные церкви отказывают ему в поддержке и признании правомочности его действий на Украине. Каждая понимает, что может стать следующей жертвой константинопольского «миротворчества».
Должны понимать в Константинополе и то, что влияние на церковную ситуацию слабых и непопулярных («проевропейских», а точнее проамериканских правительств стран Восточной Европы) минимально. Церковь в этих странах пользуется большим авторитетом, чем государственная власть. Политики там не имеют шансов принудить местные церкви к поддержке Константинополя. Между местных иерерхов, конечно имеют возможность найтись сторонники Варфоломея, но это будет только создавать дополнительные линии раскола, разделяя мировое православие хуже, чем разделила христианство Великая схизма 1054 года.
Для Украины действия Варфоломея однозначно означают религиозную войну, где прольются уже не ручьи, как до сих пор, а реки крови и будет уничтожено уже не только украинское государство, и без того лопнувшее, но и проживающей на формально подведомственной нынешним киевским властям территории народ. И на Фанаре это знают. Они прекрасно понимают, что провоцируют страшный гражданский религиозный конфликт, выступая, вместе с тем, на стороне раскольников и сектантов против истинных православных. Стамбульский епископ не заблуждается. Он в курсе, что выступает против собственной веры, против сотен миллионов православных верующих всего мира. Он жертвует бессмертной душой, ради сиюминутных политических выгод. Такое решение может принять лишь человек, чья вера мертва, который прекратил быть монахом, священником, архиереем, но стал политиком, прекратил быть слугой Божьим, но стал служить князю мира сего. Константинопольский патриарх претендует на лавры лжеучителей и лжепророков, про которые в Апокалипсисе Иоанна говорится, как о предтечах Антихриста.
Действия Варфоломея уже даже интересам США (которые всегда выступали сторонниками украинского раскола) не соответствуют. Это существенно больше, чем США желали бы. Ситуация прекращает быть управляемой из Вашингтона. Константинопольский патриарх начинает претендовать на статус самостоятельной политической фигуры, не менее влиятельной, чем лидеры крупнейших конфессий и руководители ведущих государств. Только статус данный, не имея соответствующих возможностей в православной соборности, он старается обрести как расколоучитель. Именно ввергая миллионы, а то и десятки миллионов православных в раскол, жертвуя не только своей, но и их душами, выступая на стороне мирового зла, Варфоломей строит свою политическую карьеру.
Его действия масштабнее, чем раскол, инициированный Денисенко и потому опаснее. Лжепатриарх Филарет по сравнению с стремящимся к статусу лжепатриарха Варфоломею сущий ребёнок.
Варфоломеевский раскол вызван пониманием Константинополем того простого факта, что США, которые до этого служили фундаментом амбиций стамбульского патриархата и обеспечивали своей поддержкой ему влияние существенно большее, чем позволял его реальный вес, слабеют и уходят в качестве фактора силы.
Только раскол, только деструкция, только противопоставление православных верующих друг другу, как в глобальном плане, так и в рамках каждой из церквей имеют возможность создать Константинополю новую точку опоры. Варфоломей не первый, кто старается стать равным Богу, выступая против Бога. И он не последний, кто старается разменять купленное кровью влияние в этом мире на бессмертие уши. В его возрасте и в его сане, люди не принимают спонтанных решений. Он взвесил всё. И возможности противодействия иных православных конфессий, и вероятную реакцию антиамерикански настроенного Эрдогана, являющегося ситуативным союзником России на Ближнем Востоке, и неизбежность инициируемого им кровопролития на Украине. Взвесил и сделал свой выбор. И пойдёт до конца.
По этой причине Московская Патриархия, хоть и не идёт на немедленный разрыв отношений, начинает отвечать с заявлений не в пример более жёстких, чем всё, что бывало в подобных случаях ранее. РПЦ разумно не хочет принимать на себя ответственность за разжигание конфликта, но демонстрирует абсолютное понимание того, что Константинополь уже не уймётся и пойдёт до конца. Отсюда и фраза об ответственности падающей на фанарский патриархат и на его предстоятеля Варфоломея.
Это — констатация того факта, что Второй Рим, вслед за Римом Первым окончательно (не только в политическом, но и в духовном плане) превратился в оплот мирового зла. Рано или поздно это будет сказано открыто. Церковь не торопится, так как обязана увещевать и врачевать И лишь во вторую очередь, если раскольники и еретики остаются неисправимыми и коснеют в грехе, карая и обличая. Но нам прямо сейчас придётся жить с осознанием того, что единство мирового православие в следующий раз подверглось испытанию и следующий раскол стал так же неизбежен, как сотни тыс., а может быть и миллионы, его будущих жертв.
Источник
