С января 2012 года органами правопорядка Ростовской области была организована травля одного из лидеров Донских коммунистов, депутата Государственной Думы РФ шестого созыва Бессонова Владимира Ивановича. С целью прекращения его политической деятельности был сфабрикован материал, по которому В.И. Бессонов, якобы избил двух и более офицеров милиции (полиции). В связи с явными пробелами в сфабрикованном «деле», процесс длится более 6 лет. В январе 2018 года основные события переместились в суд.
20 марта 2018 года в Кировском районном суде Ростова-на-Дону были продолжены слушания по делу Владимира Ивановича Бессонова, место нахождения которого неизвестно.
В этот день был продолжен допрос медэксперта Усачёва В.Л., который в ходе следствия в сентябре 2012 года пришёл к выводам, что у потерпевшего Грачёва А.Б. была выявлено закрытая черепно-мозговая травма в форме сотрясения головного мозга, якобы полученная им в декабре 2011 года от удара Бессонова.
Адвокат Олейник огласил содержание акта судебно-медицинского исследования в отношении потерпевшего Грачёва А.Б. и заключение на данный акт, составленное экспертом Усачёвым В.Л.
Далее последовал допрос эксперта.
Адвокат Олейник: «Почему вместо медицинского обследования, предусмотренного приказом Минздрава, у вас значится исследование?»
Эксперт Усачёв: «Обследованием это называлось бы, если бы я обследовал живое лицо. А я исследовал только документы, которых мне было достаточно».
Адвокат Олейник: «Вам как известно, любое исследование предусматривает обязательный порядок, в т.ч. подписку об ответственности за заведомо ложное экспертное заключение?»
Эксперт Усачёв: «Это на усмотрение следователя. Это его обязанность, а не моя».
Адвокат Олейник: «Первичные мед. документы содержат в себе исчерпывающие сведения, основанные на клинических исследованиях в медучреждениях?»
Эксперт Усачёв: «Большую часть первичных мед. документов я подверг критике за недоказанность поставленного диагноза».
Адвокат Олейник: «Может ли эксперт подтверждать диагноз на основании справок без документов об обследовании?»
Эксперт Усачёв: «Нет. Не может».
Адвокат Олейник: «Если диагноз ставит хирург, а не нейрохирург, то его диагноз в отношении сотрясения мозга может считаться достоверным?»
Эксперт Усачёв: «Нет. Не может. Но в мед. документах госпиталя МВД содержатся сведения, что Грачёв был госпитализирован в неврологическое отделение (но) с описанием неврологического статуса. Я делаю вывод на основании данных госпиталя МВД. Раз он помещён в неврологическое отделение, значит, по логике, с ним работали неврологи».
Адвокат Олейник: «Записи обследования и нахождения в стационаре должны быть отражены в истории болезни, но данные записи в истории болезни отсутствуют. Выши выводы были основаны на вашей логике или из мед. документов?»
Эксперт Усачёв: «В мед. карте или в истории болезни не необходимо роспись и печать врача. Раз он лежит в но, значит, я делаю выводы, что его обследовал врач-невролог».
Адвокат Олейник: «Если пациент лежал бы в психиатрическом отделении и лечился от кори – этого достаточно было бы для…»
Судья Кравченко: «Отклоняется вопрос».
Адвокат Ткачук: «В то время, когда по документам госпиталя МВД Грачев лежал в стационаре с сотрясением мозга, его видели на работе, в т.ч. на массовом публичном мероприятии 10 декабря 2011 года. Как теперь мы проследим связь между документами и данными фактами? Тем более что на многих мед. документах отсутствуют даты и время исследований. Кроме заключений врачей, которые подчинялись Грачеву, есть другие заключения?»
Эксперт Усачёв: «В госпитале МВД исследования проводились».
Адвокат Олейник: «Какими конкретно данными подтверждается сотрясение? Какие исследования обязательно должны быть проведены?»
Прокурор Кашубина: «Прошу снять этот вопрос».
Судья Кравченко: «Вопрос снимается».
Адвокат Олейник: «Имеете ли вы право брать за основу исследований незаверенные мед. документы?»
Эксперт Усачёв: «Нет. Не имею права».
Адвокат Олейник: «Но в своём заключении вы ссылаетесь на имеющуюся в материалах уголовного дела незаверенную мед. справку. На каком основании вы тогда опирались на данный документ?»
Эксперт Усачёв: «Мы её не принимаем как объект исследования. История болезни берётся как единый объект исследования, в который были в т.ч. вклеены и незаверенные документы».
Адвокат Олейник: «В материалах дела имеются, а также другие справки, из них следует, что сотрясение мозга у Грачева не обнаружено. Вы не обнаружили противоречия между первичными и вторичными справками?»
Эксперт Усачёв: «Выводы сделаны из истории болезни».
Адвокат Олейник: «Прошу письменно внести в протокол судебного заседания сведения об обязанностях эксперта в соответствии с приказом Минздрава устанавливать достоверность каждой страницы мед. документов!»
Судья Кравченко: «Не читайте нам лекции по законодательству!»
Эксперт Усачёв: «История болезни – единый документ и его достоверность вне всякого сомнения».
Адвокат Олейник: «Приказом Минздрава предусмотрено составлять акт о вскрытии конверта с мед. документами, что эксперт не сделал и не приобщил данный акт к материалам экспертизы».
Судья Кравченко: «Не надо нас учить закону!»
Адвокат Олейник: «Я заявляю отвод суду, поскольку судья не даёт выяснять нарушения законодательства, из материалов дела удаляется значимая для защиты документация, прерывается допрос важных свидетелей. Объективное расследование в этих условиях невозможно».
Судья Кравченко: «Снимается отвод суду с рассмотрения».
Адвокат Ткачук: «Какой документ должен получать больной по результатам лечения?»
На этот вопрос прокурор Кашубина и судья Кравченко отреагировали настолько резко, что одновременно закричали – «Вопрос снимается!»
Далее последовал более чем часовой спор участников процесса в отношении якобы установленных у Грачёва симптомов сотрясения головного мозга. Адвокаты под истеричные окрики прокурора и судьи, преодолевая их яростное сопротивление, шаг за шагом выявляли признаки отсутствия связи между болезненными процессами в организме полковника полиции Грачева и событиями 2 декабря 2011 года, между взятыми экспертом за основу признаками сотрясения мозга и вероятностью их преднамеренной симуляции.
Адвокат Олейник: «Если вам покажут видеозапись, которая похищена из материалов уголовного дела, где Грачёв после якобы нанесенной травмы спокойно ходит по Большой Садовой, даёт указания подчинённым и не обнаруживает какого-или падения активности…»
Прокурор Кашубина и судья Кравченко: «Мы эту видеозапись не исследовали».
Адвокат Олейник: «Мы предоставим эту видеозапись. Её нам в своё время предоставил следователь Пильтенко (до похищения оригинала из материалов уголовного дела).
Одна из мед. справок была заверена не врачом, а следователем. Вам этого достаточно?»
Судья Кравченко: «Снимается вопрос».
Адвокат Олейник: «В деле есть справка, что черепно-мозговая деятельность у Грачёва без изменений. Почему она вас не заинтересовала?»
Судья Кравченко: «Снимается вопрос».
Адвокат Олейник: «Грачёв при первичном обследовании 2 декабря 2011 года отказался от направления в БСМП, лечился самостоятельно и только 6 декабря 2011 года обратился в госпиталь МВД!!!»
Далее последовала перепалка с судьёй на самых повышенных тонах. Перебивая адвоката Олейника судья нарвался на реплику «Подождите» и оскорбился, вынеся Олейнику предупреждение. Последовало долгое обсуждение судьёй данной реплики в стиле выяснения отношений между подростками в безлюдной подворотне.
Далее судья глянул на часы и объявил конец заседания. Под возражения адвокатов быстро удалился.
Я вышел из здания суда и передо мной некоторое время выстраивались сцены пребывания начальника областной полиции Грачева в госпитале МВД. Вот его несут по коридору на носилках. Весь персонал стоит на ушах. Потом его проверяют на устойчивость в позе Ромберга, требуют дотронуться пяткой одной ноги до колена другой ноги, с закрытыми глазами дотронуться пальцем одной руки до носа, далее пальцем другой руки до того же носа… Потом его кладут на койку. И всё это через четыре дня после нанесения удара по голове. До этого он активно служил, работал, «лечился самостоятельно». Лёжа на койке, он узнаёт, что коммунисты вновь собирают митинг и, раздобыв форму, минуя пост, через дырку в заборе сбегает из госпиталя и приходит на митинг, где попадает в поле зрения многочисленных видеокамер. Далее он вновь через дырку в заборе незаметно возвращается, переодевается в полосатую пижаму и вновь не в состоянии ровно ходить. Настоящий полковник!
Слушатель на процессе.
20 марта 2018 года.
По материалам сайта КПРФ 
