Ряд популярных прогнозов о мире после «коронакризиса» предполагают распад Евросоюза и серьёзный кризис других международных объединений. Насколько реалистичен такой сценарий и как это может сказаться на отношениях государств ЕС с Россией?
«Коронакризис» действительно нанес серьёзный удар по имиджу Евросоюза. Недаром и глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен в апреле 2020 года отмечала, что «когда европейцы должны были показать, что они союзники не только при безоблачном небе, слишком многие отказались делиться зонтиком». Впрочем, еврооптимисты в таких случаях отмечали, что большинство подобных претензий стоит адресовать не самим структурам ЕС, лишённым, по их оценке, ключевых необходимых полномочий для реагирования на подобные чрезвычайные ситуации, а национальным правительствам европейских государств. Последние предпочли решать внутренние проблемы, проигнорировав просьбы о помощи коллег по союзу.
Как бы то ни было, велика вероятность, что, несмотря на кризис доверия ко многим международным объединениям и организациям (от ЕС до ВОЗ), запрос на различные формы объединения усилий в новых условиях в международной политике будет возрастать.
Во-первых, в условиях мирового экономического кризиса и сокращения возможностей крупных международных игроков и организаций по оказанию помощи более проблемным партнёрам для наиболее пострадавших стран будет важно сохранить любые источники и механизмы, создающие хотя бы минимальные возможности для получения такой помощи. Конечно, всё это не отменяет очень жёстких конфликтов внутри Евросоюза. Вспомним хотя бы затяжные дискуссии по поводу «коронабондов» – общих европейских долговых обязательств. Угрозы со стороны национальных правительств (особенно сформированных при участии евроскептиков) инициировать процесс выхода своих стран из ЕС на этом фоне будут звучать чаще. И всё же здесь мы наблюдаем именно тот случай, когда жёсткая риторика является прежде всего аргументом для торга.
Во-вторых, страны ЕС сталкиваются и с другими вызовами, с которыми проще бороться вместе. Вспомним, что ещё в марте 2020 года о помощи той же Греции в сдерживании потоков мигрантов, направляющихся в страну через границу с Турцией, заявляли в правительстве Австрии. Глава МВД последней Карл Нехаммер заявил тогда о готовности направить на помощь греческим партнёрам части австрийской пограничной полиции. Безусловно, подобные вопросы можно решать на уровне двусторонних соглашений, без Брюсселя и евробюрократии. И всё же заинтересованность наиболее проблемных стран Евросоюза и в европейских механизмах такой поддержки сохраняется.
В-третьих, остаётся актуальным вопрос о привлечении в страны союза как туристов, так и сезонных рабочих. Вопрос об открытии границ, собственно, также можно решать в формате многосторонних соглашений между соседями по региону, что уже делается (например, между государствами Балтии или Бенилюкса). Однако для сокращения рисков важны и общие механизмы контроля за эпидемиологической ситуацией в таких странах, а для этого также есть определённый потенциал именно на уровне ЕС.
В-четвёртых, для государств – локомотивов Евросоюза важны дополнительные механизмы защиты бизнес-интересов своих корпораций, работающих в других странах союза, и сохранение рынков сбыта в условиях экономического кризиса, что в итоге будет подталкивать их к дополнительным усилиям для сохранения ЕС.
При этом по поводу введённых против России санкций мы будем наблюдать довольно затяжной торг, где ЕС и входящие в него государства будут неоднократно переходить от благожелательных жестов к агрессивной риторике. Для примера, заявления Ангелы Меркель: от реплики, что «санкции нам неприятны» в конце апреля до осторожной фразы о готовности ввести новые меры против России в мае 2020 года в связи с якобы имеющимися доказательствами о причастности нашей страны к кибератакам на бундестаг. Таким образом, определённое смягчение европейских антироссийских санкций в будущем не исключено, но скорого решения по этому вопросу ожидать вряд ли стоит.
Между прочим, все факторы устойчивости, актуальные для ЕС, работают и для многих других международных организаций и объединений, включая Евразийский экономический союз. В какой-то мере ЕАЭС получает даже дополнительные имиджевые преимущества в нынешней ситуации именно потому, что с ним было связано меньше завышенных ожиданий. В целом же пока больше вероятности, что значимой тенденцией мира после «коронакризиса», вопреки многим популярным прогнозам, будет максимально активный поиск моделей восстановления для межгосударственного сотрудничества (в том числе в транспортно-транзитной сфере и вопросах восстановления туристических потоков).
Михаил НЕЙЖМАКОВ, ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций.
